| |
Некоторые вопросы арбитрабельности споров, возникающих в процессе экономической несостоятельности (банкротства). (сравнительное исследование законодательства Российской Федерации и Республики |
| |
Александр Коробейников
Заместитель директора
ООО «Корпорация Антикризисного Управления»
по правовым вопросам
В соответствии с п. 2 ст. 45 Конституции Российской Федерации каждому предоставляется возможность защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законодательством. Одной из форм судебной защиты гражданских прав установленных в ст. 11 Гражданского кодекса Российской Федерации является обращение в негосударственный третейский суд. Такое же положение содержится и в ст. 10 Гражданского кодекса Республики Беларусь.
Компетенция третейских судов по рассмотрению внутренних экономических споров в Российской Федерации определена положениями ст. 1 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации» (далее Закон о третейских судах) согласно которым, в третейский суд передаваться любой спор, вытекающий из гражданских правоотношений, если иное не установлено федеральным законом. В Республике Беларусь соответствующая норма закреплена в ст. 4 Закона Республики Беларусь «О международном арбитражном (третейском) суде» (далее Закон о МАС).
Использование института третейского разбирательства для разрешения споров возникающих в сфере антикризисного управления, связанных с процедурой экономической несостоятельности (банкротства) имеет ряд особенностей, обусловленных, прежде всего, его особой сущностью, как комплексного правового института, включающего в себя как нормы материального, так и процессуального права.
Согласно ст. 33 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее ФЗ о банкротстве) само дело о банкротстве не может быть передано в третейский суд. Эта норма отражает общемировую тенденцию развития законодательства по данному вопросу, которая вызвана, прежде всего, довольно широким кругом лиц, участвующим в процедуре банкротства (должник, учредители (участники) должника, кредиторы, государственные органы, работники должника, иные лица, предусмотренные законодательством), в связи с чем достижение между ними соглашения для передачи дела о банкротстве на разрешение третейского суда практически невозможно. Кроме того, возбуждение дела о банкротстве должника согласно законодательству порождает правовые последствия для неограниченного круга лиц, вследствие чего судебный акт по данному вопросу должен носить общеобязательный характер. Согласно ст. 31 Закона о третейских судах решение третейского суда обязательно только для сторон в споре, поэтому включение в его компетенцию рассмотрение дел о банкротстве, противоречило бы сущности данной процедуры. В ст. 5 Закона Республики Беларусь «Об экономической несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон РБ о банкротстве) рассмотрение дел о банкротстве также отнесено к исключительной компетенции хозяйственных (государственных) судов.
Однако, при проведении процедуры банкротства возникает множество правовых споров, связанных с осуществлением управления делами должника, защитой интересов кредиторов и иных лиц, признании недействительными сделок, а также иные споры, связанные с хозяйственною деятельность должника.
Условно все споры, возникающие при проведении процедуры банкротства условно можно разделить на 3 следующие категории:
1. Споры, связанные с жалобами на действия управляющего либо разногласиями, возникающими между управляющим и.
2. Споры, связанные с имущественными и неимущественными требованиями третьих лиц к должнику;
3. Споры, связанные с имущественными и неимущественными требованиями должника к третьим лицам;
и каждая категория имеет определенные особенности, касающиеся арбитрабельности споров и возможности сторон по обращению в третейский суд за их разрешением.
1. Согласно нормам п. 2 ст. 22 ФЗ о банкротстве жалобы на действия управляющего могут рассматриваться в административном порядке саморегулируемой организацией арбитражных управляющих. Кроме того, в соответствии со ст. 60 ФЗ о банкротстве рассмотрение споров, связанных с обжалованием действий управляющего со стороны иных участников производства дела о банкротстве или разрешением разногласий возникающих между управляющим и кредиторами или должником осуществляется арбитражным судом, рассматривающим дело о банкротстве.
В связи с тем, что в законодательстве Беларуси, отсутствуют положения касающихся саморегулируемых организаций управляющих, рассмотрение жалоб на действия управляющего и разногласий, возникающих между управляющим и иными лицами участвующими в процедуре банкротстве отнесено к исключенной компетенции хозяйственного суда (ст. 50 Закона о банкротстве, подпункт 1.18 п. 1 Указа Президента Республики Беларусь «О некоторых вопросах экономической несостоятельности (банкротства)» от 12.11.2003 года № 508 (далее Указ № 508)). Хотя для обжалования действий управляющего со стороны кредиторов или должника в ст. 84 Закона о банкротстве предусмотрен досудебный порядок, предусматривающий первоначальное обращение с жалобой в собрание кредиторов, судебная практика хозяйственных судов Республики Беларусь содержит примеры рассмотрения жалоб кредиторов и иных лиц на действия управляющего без соблюдения досудебного порядка.
Таким образом, как в законодательстве Российской Федерации, так и в законодательстве Беларуси споры связанные с обжалованием действий управляющего не могут быть переданы на разрешение третейского суда. Представляется, что такая позиция законодателей этих государств вызвана, прежде всего, необходимостью судебного контроля за деятельностью антикризисного управляющего при осуществлении им своих полномочий в процедуре экономической несостоятельности (банкротства) должника с целью устранения возможности совершения правонарушений в этой области. Однако, зачастую подобные споры возникают из–за незнания либо неправильного толкования норм законодательства, отсутствия у кредиторов или иных лиц объективной информации о финансово–экономическом состоянии должника, структуре его имущества и долгов, в связи с чем, большое количество жалоб на действия управляющего отзывается заявителями до вынесения судебного акта по существу спора. В связи с этим, представляется целесообразным для этой категории споров, возникающих в процедуре банкротства, как в законодательстве Российской Федерации, так и в законодательстве Республики Беларусь, закрепить нормы, предусматривающие обязательный досудебный порядок с использованием примирительных процедур (переговоров, посредничества). Введение подобных норм позволит не только уменьшить количество обращений в суды, но и в силу преимуществ примирительных процедур перед судебным разбирательством сохранить конструктивные отношения между всеми участниками дела о банкротстве, избежать возникновения антагонизма между кредиторами, управляющим и должником, что в свою очередь, позволит в максимально короткие сроки достичь целей процедуры банкротства.
2. Все требования третьих лиц к должнику в процедуре банкротства для анализа арбитрабельности споров, связанных с их предъявлением, можно разделить на следующие категории:
по предмету требования выделяются имущественные и неимущественные требования. Имущественные требования в свою очередь подразделяются на требования о взыскании денежных средств и о понуждении к передаче имущества;
по основания требования – требования по обязательствам должника, возникшим до открытия в отношении его конкурсного производства (при рассмотрении дела о банкротстве в белорусском суде)/возбуждения дела о банкротстве (при рассмотрении дела о банкротстве в российском суде) и требования по обязательствам, возникшим после открытия конкурсного производства/введения наблюдения (иной процедуры банкротства).
Такая классификация обусловлена тем, что согласно ст. 91 Закона о банкротстве и ст.ст. 63, 94 ФЗ о банкротстве с момента открытия в отношении должника конкурсного производства/возбуждения дела о банкротстве все требования кредиторов по денежным обязательствам могут быть предъявлены только в порядке установленном законодательством о банкротстве. Как указано в Определении Конституционного суда Российской Федерации от 8.06.2004 года № 254–О «возможность предъявления кредиторами своих требований к должнику за рамками дела о банкротстве … противоречила бы самому существу конкурсного производства» .
Несмотря на указанные положения законодательства в практике третейских судов как Республики Беларусь, так и Российской Федерации встречается иная позиция по вопросу арбитрабельность подобных споров. Так, согласно решению Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово–промышленной палате Российской Федерации от 17.07.2003 года № 186/2002 и решению Международного Арбитражного суда при Белорусской торгово–промышленной палате от 4 января 2000 г. по делу N 201/23-99 по иску к предприятию–должнику, в отношении которого было открыто конкурсное производство, были взысканы денежные средства, составляющие сумму долга, обязательства по уплате которого возникли до открытия конкурсного производства. Если в первом случае при вынесении решения о своей компетенции суд указал, что в материалах дела не имеется достоверных доказательств, подтверждающих открытие в отношении должника конкурсного производства, то во втором судом указано, что «возбуждение производства, связанного с банкротством ответчика, не влияет на рассмотрение дела в Международном арбитражном суде при БелТПП (Белорусской торгово–промышленной палате – прим. автора) в случае отсутствия подтвержденного документами факта окончания процесса банкротства ликвидацией ответчика».
Представляется, что подобные решения третейских судов в последующем при их обжаловании будут отменены государственным судом, как решения, вынесенные по спорам, которые не могут предметом третейского разбирательства в соответствии с законодательством (подпункт а) п. 3 ст. 233 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и ч. 4 ст. 255 Хозяйственного процессуального кодекса Республики Беларусь (в ред. от 06.08.2004 года) ). Кроме того, такое же основание предусмотрено для отказа в принудительном исполнении арбитражного решения на территории другого государства, испрашиваемого в рамках действия многосторонней Нью-Йоркской конвенцией 1958 года "О признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений" (подпункт a) п. 2 ст. V Конвенции) , участниками которой являются Российская Федерация и Республика Беларусь.
Споры, вытекающие из неимущественных требований к должнику в отношении которого открыто конкурсное производство/возбуждено дело о банкротстве, в том числе споры, рассмотрение которых непосредственно связано с возникновением имущественных обязательств (о признании недействительной/установлении факта ничтожности сделки , расторжении или изменении договора) вполне арбитрабельна и такие споры могут быть переданы на рассмотрение третейского суда при наличии между должником и третьими лицами соответствующего арбитражного соглашения. Если вместе с неимущественными требованиями к должнику в иске заявляются и требования по денежным обязательствам то третейский суд должен отказать в рассмотрении таких требований, как не подпадающих под компетенцию третейского суда. Несоблюдение этого условия будет являться основанием для отмены решения третейского суда в части рассмотрения требований по денежным обязательствам, в связи с тем, что такой предмет спора не может быть предметом третейского разбирательства в соответствии с законодательством (ст. 42 Закона о третейских судах и ст. 43 Закона о МАС).
В судебной практике Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь можно встретить иную позицию в отношении рассмотрения требований об установлении факта ничтожности сделок должника, предъявляемых после открытия в отношении него конкурсного производства, в общеисковом порядке. Так, в протесте Заместителя Председателя Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь на решение Хозяйственного суда г. Минска по иску об установлении факта ничтожности сделки к должнику, находящемуся в процедуре санации, в качестве одного из оснований для отмены решения указывалось на неподведомственность хозяйственным судам требований об установлении факта ничтожности сделок должника, предъявляемых после открытия в отношении должника конкурсного производства. Такая позиция обосновывалась тем, что сделка является ничтожной с момента её совершения, вне зависимости от признания её таковой судом, и суд, при рассмотрении иска об установлении факта ничтожности сделки не содержащего требований о применения последствий недействительности сделок, в своём решении фактически предопределяет имущественные обязательства должника в рамках реституции полученного по сделке, чем нарушает положения ст. 91 Закона о банкротстве.
Такой подход представляется неправомерным, так как в ст. 91 Закона о банкротстве, как и в ст.ст. ст.ст. 63, 94 ФЗ о банкротстве речь идет только о требованиях к должнику по денежным обязательствам. Кроме того, управляющим или судом при рассмотрении требования кредитора по денежному обязательству, основанному на применении последствий недействительности ничтожности сделки, размер обязательств должника может быть изменен либо в их признании может быть отказано с учетом положений гражданского законодательства, касающихся неосновательного положения, которые будут применяться в этом случае в соответствии со ст. 972 Гражданского кодекса Республики Беларусь и ст. 1103 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Как в белорусском, так и в российском законодательстве установлена особенность рассмотрения имущественных требований о понуждении к передаче имущества. Так, на такие требования не распространяется ограничения установленные для требований по денежным обязательствам. Однако, согласно ст. 109 Закона о банкротстве собственник имущества, находящегося во владении должника, должен направить в адрес управляющего должника ходатайство о возврате своего имущества в течение двух месяцев со дня открытия конкурсного производства и в случае отказа управляющего от возврата имущества, собственник имеет право обратиться в хозяйственный суд в течение четырнадцати дней с момента отказа или если отказ не получен, с момента заявления ходатайства. Таким образом, требования собственника по возврату имущества, находящегося во владении должника, в соответствии с белорусским законодательствам не могут быть предметом третейского разбирательства.
В российском законодательстве подобного ограничения не установлено. Как указано в п. 2 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.06.2001 года № 64 «О некоторых вопросах применения в судебной практике Федерального Закона «О несостоятельности (банкротстве)» требование о возврате имущества из владения должником, к которому применены процедуры банкротства, рассматривается в общем порядке вне рамок процесса о банкротстве . Исходя из этого положения, оснований для исключения подобных требований из компетенции третейских судов в законодательстве Российской Федерации не имеется.
В отношении требований по обязательствам должника, возникшим после открытия конкурсного производства/возбуждения производства по делу о банкротстве как в Законе о банкротстве, так и в ФЗ о банкротстве установлена особая очередность удовлетворения. В соответствии со ст. 144 Закона о банкротстве и ст. 134 ФЗ о банкротстве такие требования подлежат удовлетворению во внеочередном порядке, перед удовлетворением требований, включаемых в реестр требований кредиторов.
Анализ соответствующих норм законодательства показывает, что требования по денежным обязательствам должника, возникшим после открытия конкурсного производства/возбуждении производства по делу о банкротстве могут быть заявлены только в рамках процедуры банкротства. Такой же позиции придерживается судья Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь С.П. Турмович . Однако, законодательство как Республики Беларусь, так и Российской Федерации не содержит ограничений по передаче на рассмотрение третейского суда споров, вытекающих из обязательств должника по передаче имущества, которые возникли после открытия после открытия конкурсного производства/возбуждении производства по делу о банкротстве. В данном случае нормы ст. 109 Закона о банкротстве не подлежат применению, так как в них регламентирован порядок возврата третьему лицу (собственнику) имущества, находящегося в распоряжении должника, права собственности на которое возникло у третьего лица до открытия конкурсного производства. Подобный вывод можно сделать на основании анализа части 3 ст. 109 Закона о банкротстве, согласно которой собственник имеет право заявить ходатайство об исключении своего имущества из состава имущества должника в течение 2–х месяцев после открытия конкурсного производства. В случае, если право собственности на имущество у третьего лица возникло после открытия конкурсного производства применение данной нормы невозможно.
Таким образом, российское и белорусское законодательство о банкротстве исключает из компетенции третейских судов споры, вытекающие из денежных обязательств должника, вне зависимости от времени их возникновения. Данная позиция отражает саму сущность процедуры банкротства, как специального порядка удовлетворения требований, который призван гарантировать соблюдения равных прав кредиторов, особенно при недостаточности имущества должника. В отношении неимущественных требований и требований о понуждении к передаче имущества, подобных ограничений не установлено, за исключением ст. 109 Закона о банкротстве, согласно которой требование собственника о возврате имущества, находящегося в распоряжении должника, не может быть заявлено в общеисковом порядке. Подобное ограничение, имеющее место в белорусском законодательстве, представляется необоснованным, так как ограничивает права собственника на применение предусмотренных ст. 11 Гражданского кодекса Республики Беларусь способов защиты гражданских прав.
3. По общему правилу споры, вытекающие из требований должника к третьим лицам могут быть переданы на разрешение третейского суда, при соблюдении требований законодательства, применяемых при разрешении споров с участием лиц, не находящихся в процедуре банкротства. Однако сравнительное исследование положений отдельных нормативных актов Российской Федерации и Республики Беларусь позволяет выделить отдельные категории споров, арбитрабельность которых ограничена.
Так, согласно ст.ст. 112, 113 Закона о банкротстве, иски о признании недействительными/установлении факта ничтожности сделок должника предъявляемые от имени должника управляющим в процессе конкурсного производства отнесены к исключительной подведомственности хозяйственных судов. Соответствующая этим статьям норма ст. 103 ФЗ о банкротстве подобных ограничений не содержит. В соответствии с п. 1 данной статьи споры о признании сделки недействительной могут быть рассмотрены как арбитражным судом, так и иным судами, к которым относится и третейский суд.
Также, в судебной практике хозяйственных судов Республики Беларусь встречаются случаи ограничения права стороны требовать передачи спора между должником и третьими лицами на разрешение третейского суда, определенного в арбитражной оговорке, при рассмотрении иска должника, предъявленного в государственный суд.
Так, Хозяйственный суд Минской области при рассмотрении имущественного иска должника, в отношении которого было принято решение о банкротстве, на основании п. 2 ст. 96 Хозяйственного процессуального кодекса Республики Беларусь отказал в удовлетворении ходатайства ответчика о передаче спора на рассмотрение третейского суда в соответствии с арбитражной оговоркой, содержащейся в договоре между истцом и ответчиком . В обосновании отказа в удовлетворении суд сослался на невозможность исполнения истцом арбитражного соглашения, так как в отношении него принято решение о банкротстве, что указывает на недостаточность имущества должника для удовлетворения требований кредиторов, вследствие чего, истец не имеет возможности уплатить арбитражный сбор, предусмотренный регламентом третейского суда . Подобная позиция суда представляется правомерной, так как в ином случае, должник утратил бы право на судебную защиту нарушенных прав и законных интересов. Невозможность исполнения арбитражного соглашения, как основание для отказа в удовлетворении ходатайства о передаче дела на рассмотрение третейского суда предусмотрена также в п. 5 ст. 148 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.
Таким образом, законодательство и судебная практика хозяйственных судов Республики Беларусь ограничивает арбитрабельность споров, вытекающих из требований должника к третьим лицам. В отношении исков о признании недействительными/установления факта ничтожности сделок ограничения, установленные ст.ст. 112, 113 Закона о банкротстве представляются необоснованными, так как без видимых причин исключают из компетенции третейских судов обычные гражданско–правовые споры. Позиция хозяйственных судов по отказу в передаче спора вытекающего из требования должника к третьим лицам, представляется правомерной, так как в ином случае должник утрачивает право на судебную защиту нарушенных прав и законных интересов. Кроме того, с учетом белорусского законодательства о государственной пошлине, обращения должника с иском не в государственный, а в третейский суд влечет дополнительные расходы для должника, что не соответствует целям процедуры банкротства.
Исходя из всего вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что как по законодательству Республики Беларусь, так по законодательству Российской Федерации сфера применение третейского разбирательства для разрешения споров возникающих при проведении процедуры банкротства достаточно ограничена. Это обусловлено сущностью процедуры банкротства, при осуществлении которой затрагиваются права и законные интересы широкого круга лиц, в связи с чем достижения соглашения о передаче спора на разрешение третейского суда становится невозможным. Кроме того, ограничения арбитрабельности споров (иногда необоснованные) обусловлены стремлением государства осуществлять контроль над проведением процедуры банкротства и действиями отдельных его участников.
Вместе с тем, в связи со значительным ростом количества дел о банкротстве как в Беларуси, так и в Российской Федерации, и как следствие, ростом количества споров, возникающих при проведении процедуры банкротства, представляется целесообразным создание специализированного третейского суда, для разрешения тех категорий споров, которые могут быть предметом третейского разбирательства. Учредителями подобного третейского суда могут выступать, прежде всего, объединения антикризисных управляющих, как организации, имеющие кадровый и интеллектуальный ресурс для организации специализированного третейского суда по разрешению споров, возникающих в процедуре банкротства.
При определенных условиях, третейский суд, учитывающий специфику подобных споров, может стать достойной альтернативой государственному судопроизводству, что положительно скажется на сроках и качестве рассмотрения исков в государственных судах. В рамках специализированного третейского органа возможно также применение иных альтернативных способов разрешения споров, в частности примирительных процедур (посредничества, переговоров), использование которых наиболее продуктивно при урегулировании конфликтов, возникающих между участниками процедуры банкротства (управляющим, должником, кредиторами и др.).
Источник
|
|
|
