| |
Теневые стороны банкротства |
| |
Войти в «процедуру» легко, выйти - очень сложно Корр.: В чем, по вашему мнению, заключается смысл процедуры внешнего управления - в финансовом оздоровлении предприятия или в перераспределении собственности?
- Конечно же, авторы закона о банкротстве изначально ставили своей целью восстановление платежеспособности «проблемных предприятий». Однако на практике процедура внешнего управления очень часто применяется для перераспределения собственности. Это - факт общепризнанный, и сейчас ответственные люди говорят на эту тему с самых высоких трибун. Я сошлюсь здесь на руководителя Федеральной службы по финансовому оздоровлению (ФСФО) Георгия Таля, который выступал на прошедшем недавно в Петербурге семинаре специалистов по антикризисному управлению. По словам Таля, проведенный ФСФО анализ показывает, что как способ финансового оздоровления, процедура внешнего управления недостаточно эффективна.
Сейчас, по закону, внешнее управление может заканчиваться двояко - либо суд констатирует восстановление платежеспособности, либо назначает конкурсное производство (продажу активов за долги). Но законодатели и специалисты думают о том, как свести к минимуму роль внешнего управления и переместить «центр тяжести» финансового оздоровления в сторону «добанкротных» примирительных процедур с участием государства, кредиторов и акционеров. То есть, кредиторы, перед тем, как направить в суд иск о возбуждении дела о банкротстве, должны сесть «за круглый стол» с собственниками и менеджерами предприятия, а также уполномоченными представителями государства, и попытаться заключить «мировое соглашение» об уплате долгов. И только в том случае, если такого соглашения достигнуть не удастся, надо не играть во «внешнее управление», а сразу переходить к конкурсному производству, назначаемому в судебном порядке.
Добавлю, что по статистике ФСФО, лишь менее 10 процентов от всех «внешних управлений» заканчиваются восстановлением платежеспособности. Часто внешнее управление используется как способ «посидеть» на предприятии, «порулить» его финансовыми потоками в интересах группы тех ли иных кредиторов. Благодаря внешнему управлению заинтересованные стороны получают тайм-аут на 1-1,5 года, за это время таким образом формируют баланс предприятия, чтобы наиболее выгодно реализовать его активы.
С другой стороны, иногда во время внешнего управления активы предприятия выводятся или готовятся к выводу, и таким образом происходит подготовка процедуры конкурсного производства - опять-таки, в чьих-то интересах.
Этих, будем говорить, «некорректных поступков» кредиторов, можно избежать, если законодательным путем установить, что те задачи, которые сейчас решаются на этапе внешнего управления, должны решаться на этапе досудебных согласительных процедур. Кстати, именно такая практика существует во многих странах.
Корр.: Как вы оцениваете действующий закон о банкротстве? Не таятся ли в нем возможности для искусственного банкротства? Не ущемляет ли закон права собственников в пользу прав кредиторов?
- Наверное, такие возможности существуют, только слово «искусственное» нужно взять в кавычки. Мы не будем говорить о фиктивном банкротстве, поскольку оно является уголовно наказуемым деянием. Что касается защиты прав акционеров в период банкротства, то, если называть вещи своими именами, нужно указать, что полномочия собственника прекращаются на период проведения процедуры внешнего управления. Теоретически, законом устанавливается, что после расчетов с кредиторами, собственники получают то, что останется после завершения процедуры...
Корр.: ...но иногда на смену прежним собственникам после завершения внешнего управления приходят новые...
- Если мы говорим о тех акционерах, которые были собственниками предприятия до введения банкротства, то они действительно получат то, что останется после процедуры. Но мне неизвестны прецеденты, когда какая-то весомая часть активов доставалась старому собственнику. Понятно, что в процессе реализации имущества появляются новые владельцы, и реальность такова, что в том случае, когда дело не заканчивается мировым соглашением, старому собственнику после завершения процедуры банкротства может достаться либо незначительная часть денег или активов, либо только бренд. Это не противоречит действующему законодательству, и в этом нет ничего предосудительного. Если банкротство начато, то полномочия собственника прекращаются с началом процедуры, и возможность повлиять на ее ход у акционеров минимальна. Возможности влияния имеются лишь у одного собственника - государства, через государственные органы.
Корр.: Не слишком ли сейчас мала сумма долга, при которой суд может возбудить дело о банкротстве? Должен ли, по вашему мнению, суд автоматически закрывать дело при удовлетворении начальных требований кредитора к должнику?
- По вопросу о сумме требований к должнику, достаточной для возбуждения дела о банкротстве, идет достаточно обширная дискуссия, в том числе, и в недрах Государственной Думы. Действительно, сейчас вполне реально возбудить процедуру банкротства предприятия при относительно небольшой его задолженности. И это открывает путь к возможному перераспределению собственности. Сейчас на слуху истории с рядом московских предприятий. В этих случаях далеко «не белая» банкротная технология выглядит так: вполне кредитоспособный должник лихорадочно пытается погасить долг и держит нужную сумму «наготове», однако физически не может расплатиться с кредитором, так как последний перерегистрируется, меняет адреса и реквизиты. При этом формально ситуация абсолютна законна.
А когда дело о банкротстве возбуждается, то на предприятие очень часто «ставятся» такие внешние управляющие, которые начинают действовать пусть и в рамках закона, но в интересах определенной группы кредиторов. Понятно, что предприятию, введенному в процедуру банкротства, выйти из нее почти невозможно - она практически необратима. Чтобы попытаться повернуть эту машину вспять, требуется привлекать определенные ресурсы и помощь квалифицированных специалистов.
Корр.: Но бывает и так, что «кандидат на банкротство» после подачи иска немедленно погашает выставленное долговое требование, однако суд все равно вводит внешнее управление...
- В таких случаях существуют примеры судебных решений в пользу как должника, так и кредитора. Например, предприятие, на которое уже было заведено дело о банкротстве, и которому нужно было срочно выйти из этой процедуры, заплатило «налом» кредиторам весьма приличную сумму. Дело закрыли, и никто даже не обратил внимание на то, что оплата шла не с расчетного счета...
«Белые пятна» в нашем законодательстве позволяют подчас трактовать одну и ту же ситуацию двояко, причем - диаметрально противоположным образом. Но мы очень надеемся на то, что арбитражный суд со временем станет принимать более объективные окончательные решения. А пока что известна масса примеров, когда суд, руководствуясь своими соображениями, принимает такое решение в пользу той или иной стороны, которое выглядит крайне странным с позиций простого здравого смысла.
Корр.: На ваш взгляд, нет ли в законе лазеек для недобросовестной работы внешнего управляющего - например, для того, чтобы он не признавал часть кредиторской задолженности? Или чтобы формировал реестр кредиторов по своему усмотрению, отстраняя одних и включая других без объяснений?
- Пока, благодаря противоречиям в законодательстве, у управляющего есть возможность достаточно вольно вести себя внутри рамок, очерченных законом. Причем, это необязательно будет следствием недобросовестной работы: любое решение управляющего продиктовано его позицией, так как законом ему дано право осуществлять действия, которые могут выглядеть более лояльными по отношению к одним кредиторам и менее лояльным к другим. Выскажу свое мнение: полностью независимым управляющий быть не может хотя бы потому, что размер зарплаты ему устанавливают сами кредиторы. Хотя, есть, конечно, и достаточно добросовестные внешние управляющие, которые проходят «по лезвию», стараясь соблюдать баланс интересов всех кредиторов и собственников.
Корр.: Каковы должны быть требования к внешнему управляющему крупного градообразующего, социально значимого предприятия?
- Закон и ряд подзаконных актов устанавливают, что такими предприятиями может управлять либо работник ФСФО, либо управляющий третьей категории, которая, заметим, никому в России еще не присвоена. А на практике ФСФО сейчас не ставит и не может ставить перед собой задачу смены всех внешних управляющих поголовно. Дело в том, что кадровый резерв Федеральной службы невелик, а предприятий, попадающих под категорию «социально значимые», в России около двух тысяч. Поэтому, ФСФО назначает своих сотрудников управляющими лишь по вновь возбуждаемым делам о банкротстве социально значимых предприятий. Что касается уже давно действующих внешних управляющих, не имеющих третьей категории, то пока ФСФО обычно предоставляет им возможность завершить выполнение своих обязанностей, если, конечно, в их работе не выявляются серьезные проступки. Если же деятельность управляющего вызывает нарекания, то ФСФО может инициировать его смену, обратившись в арбитраж.
Корр.: Соответствует ли-закону и интересам акционеров погашение долгов предприятия путем выпуска дополнительной эмиссии в период внешнего управления?
- Когда писался закон о банкротстве, идея допэмиссии просто никому не приходила в голову. Поэтому, в этом вопросе мы имеем очередное правовое «белое пятно». С одной стороны, закон четко устанавливает, что полномочия собственника прекращаются в момент введения внешнего управления и возобновляются уже только после завершения этой процедуры. А с другой стороны, нет прямых запретов на проведение таких виртуальных мероприятий, как допзмиссия в период банкротства. И наиболее яркий пример в этом смысле - судебный процесс вокруг выпуска новых акций Ленинградского металлического завода, за которым с любопытством наблюдает вся заинтересованная общественность. Я бы отнес полемику вокруг ЛМЗ к определенной научно-исследовательской работе, по итогам которой обе противоборствующие стороны могли бы защитить не одну диссертацию. Результат этого «исследования» может кардинально изменить расклад сил на «банкротном рынке», где сразу же появится новая технология. Если удастся доказать законность допэмиссии, то будет создан судебный прецедент и на рынке появится новый инструмент для достаточно эффективного перераспределения собственности. Тогда уже сам процесс банкротства будет иметь один-единственный смысл - чтобы стать собственником, нужно просто поставить своего управляющего «на объект» и продержаться несколько месяцев, чтобы зарегистрировать проспект эмиссии и отчет о размещении акций, формально погасив долги через их конвертацию в акции. Никакое «финансовое оздоровление» здесь не при чем. Этот процесс по своим возможным последствиям соизмерим с пересмотром итогов приватизации. Если суд признает это законным, то такой механизм будет действовать очень недолго - лишь до тех пор, пока законодатели не изобретут некое «противоядие».
Корр.: Но как же быть с законом об акционерных обществах, который относит выпуск новых акций к исключительной компетенции собрания акционеров?
- Это просто нестыковка двух актов. Если бы между законами было явное противоречие, то законность допэмиссии было бы тяжело доказать. Дело в том, что закон об акционерных обществах писался так, как будто банкротств вообще не существует. И осталась стандартная лазейка между законами, где оценка правомочности допэмиссии при внешнем управлении лежит в области трактовок, в практике прецедентов. С позиций здравого смысла вроде бы этого не должно быть. Однако суды принимают противоположные решения о том, возможна ли эмиссия в период внешнего управления. В конечном счете, здесь все зависит отточки зрения суда, который наделен неограниченными правами трактовать законы по своему усмотрению.
Корр.: В чем, на ваш взгляд, причина того, что на многих российских предприятиях наемные менеджеры оказываются «главнее» собственников, и директора фактически отстраняют акционеров от управления заводами?
- Эта коллизия является классической и в специальной литературе известна как «агентская проблема». Сколько существовал топ-менеджмент, столько существовало противоречие между ним и собственниками. Наемные управленцы часто заинтересованы в том, чтобы как можно больше заработать денег, а не как можно лучше удовлетворить интересы собственника. Поэтому, есть два взаимосвязанных пути решения проблемы: создать прозрачную систему управления и контроля за действиями менеджеров или заинтересовать управленцев предоставлением в их распоряжение определенной доли доходов или собственности. Таким образом, зарабатывая много для собственника, менеджер будет работать и на себя.
Беседовал Дмитрий Симонов
Источник Беседа с управляющим РФ Гончаровым М.И.
|
|
|
