Банкротство в Республике Беларусь
Банкротство Банкротство, Санация, Ликвидация
 
Антикризисное управление
 Главная О проекте Законодательство Контакты 
  Усмирение чужака
 
Главное в пpoeкme нового дeкpeтa - yвecтu госпредприятия от пpuвamuзации.
Сейчас в Беларуси каждые два из трех предприятий устойчиво неплатежеспособны. Еще больше потенциальных банкротов среди крупных предприятий с числом работников более 1.000 человек - три из четырех. Однако предприятий, попавших под процедуру банкротства, мало и их количество не соответствует масштабам бедствия. В этих условиях правительство пытается что-то предпринять и подготовило проект декрета, вносящего изменения в действующий механизм банкротства. В рыночной экономике институт банкротства реализует несколько важных функций, Во-первых, путем банкротства неперспективных производств перераспределяются ресурсы общества для их более эффективного использования. Во-вторых, банкротство возлагает риски экономических решений на тек, по их принимает, и за счет их собственности. В-третьих, воспитывается дисциплина договорных отношений.
"Планово-убыточные" возвращаются
В белорусской экономической модели 80% ВВП производится государственным сектором. Реструктуризация производства здесь проводится по решению государственных органов, плодящих десятки бесполезных и тут же умирающих программ и планов развития. Да и не может быть реконструкции в условиях, когда каждый год издается указ, заставляющий всех чохом увеличивать объем производства от достигнутого. Не могут директора госпредприятий или чиновники покрывать риски своих ошибочных решений. Эти ошибки приводят к потерям миллионов долларов, а своих капиталов у них нет. За их ошибки рассчитываются все. А уж о дисциплине исполнения договоров и говорить не приходится.
В общем, белорусской модели, как и любой командной экономике, институт банкротства чужд. Здесь собственник подавляющего числа убыточных предприятий один и тот же - государство. И его экономическая политика стала главной причиной их неэффективности (как и многих частных предприятий). Если государственные чиновники, а не менеджмент предприятия, решают, сколько тракторов поставить колхозам и совхозам, если они договариваются об их поставках за рубеж, то у кого повернется язык заявить о банкротстве тракторного завода, будь он неплатежеспособен уже много лет?
Вполне логично поэтому, что государство разбирается со своими предприятиями без излишних процедур банкротства. Еще в советское время десятилетиями существовали примерно 10% предприятий, которые считались планово-убыточными. И сегодня, несмотря на высокую долю неплатежеспособных государственных предприятий, в процесс банкротства попали немногие - те из них, которые еще либо способны выжить, если на некоторое время найти повод, чтобы не рассчитываться с кредиторами, либо те, кто очевидно безнадежен, а у государства нет ни денег, ни идей, чтобы изменить ситуацию. При этом лишь единицы госпредприятий, попав под ликвидацию, оказались потом частными.
Первые же банкротства госпредприятий высветили для госбюрократии одну особенность данного института: в процессе ликвидации или реорганизации предприятия-банкрота происходит смена собственника. И главное, что вызвало недовольство власти существующим законом о банкротстве, - происходит приватизация, то есть государство теряет собственность. И это, надо полагать, стало основной причиной недовольства власти существующим законом о банкротстве.
Действительно, ликвидация госпредприятия в процессе банкротства может означать лишь одно - его приватизацию. По форме можно, к примеру, придумать так, что государственный тракторный завод за долги переходит в собственность государственного моторного завода, но по существу это будет бессмыслица, потому что за ними стоит один собственник. А в проекте нового декрета главное увести госпредприятия от приватизации.
Ранее процедура банкротства рассматривалась как уход в основном в стадию санации, то есть как способ оздоровления предприятий за счет утопления тех же частных предприятий-кредиторов (по закону санируемое предприятие может вернуть кредиты через 1-3 года не только без учета инфляции, но и без начисления процентов вообще). Но оказалось, что у государства нет ресурсов для санации даже небольшого количества предприятий.
Чтобы укрепить управляемость и пресечь возможность приватизации банкротов, проект декрета отнимает от хозяйственных судов право решения о банкротстве. Это право передается теперь бюрократии, то есть исполкомам и ведомствам. Будут ужесточены основания для возбуждения дел о банкротстве, введены дополнения, направленные на защиту "государственных" интересов в процессе банкротства.
Практически сфера действия закона теперь будет ограничена частным сектором.
Междусобойчик, или укрепление "управляемости"
Проект декрета предусматривает также устранение "лишних" субъектов, участвующих в перераспределении собственности.
Во-первых, изменения коснутся системы подготовки и работы конкурсных управляющих, то есть людей, специально подготовленных для проведения процедуры банкротства. Вначале власти высказывали недовольство их высокой зарплатой, Поэтому с 1 апреля 2003 г. система оплаты управляющих была изменена. Ее установили по социалистическому принципу соответствия зарплаты затрате рабочего времени. Например, за ликвидацию "мертвого" предприятия, которое уже не имеет ни офиса, ни имущества и не функционирует, конкурсному управляющему положено 70 тыс. BYR. Это очень немного, если учесть, что процедура ликвидации такого предприятия продолжается до 5-6 месяцев. В общем, проблема высоких зарплат была снята.
Второе обвинение - низкая квалификация управляющих. Однако председатель Высшего хозяйственного суда В. Каменков в своем интервью "Советской Белоруссии" (18 июля 2003 г.) фактически опроверг это утверждение. Он показал, что все антикризисные управляющие имеют высшее юридическое и экономическое образование, среди них имеются кандидаты и доктора наук, 51% из них ранее были директорами предприятий. Он отметил также хорошие результаты их работы по санации государственных предприятий.
В общем, проблема не а высоких заработках антикризисных управляющих и не в их квалификации. Проблема - в реальных отношениях собственности, о которых широкую публику не принято информировать. Дело в том, что "государство, - утверждал еще К. Маркс, - есть частная собственность бюрократии". И вот существующий закон о банкротстве в прямом смысле отодвигает бюрократию от ее собственности на период процедуры банкротства. Управляющих по банкротству назначает не "вертикаль", а хозяйственный суд по рекомендации кредиторов (а по государственным предприятиям - Департамент по санации и банкротству) отчитываются они, опять же, перед кредиторами, а отстранить их может только хозяйственный суд. Да и сами управляющие появились из среды профессионалов, а не из кадрового резерва власти.
В монолитной "вертикали" образовалась трещина, что привело к некоторым неприятностям для местных элит. Так, против некоторых директоров предприятий, попавших под процедуру банкротства, были возбуждены уголовные дела (усилиями местной власти такие дела, как правило, заминают).
Не всегда на управляющего можно повлиять так, чтобы собственность ликвидируемого предприятия перешла в желательном для кого-то направлении. Антикризисные управляющие иногда проявляют строптивость и создают опасные прецеденты неподчинения власти хота бы в мелочах. К примеру, Березовский райисполком обратился в суд с ходатайством об отстранении от должности антикризисного управляющего Галины Дребезовой, которая выводит из кризиса ОАО "Березовский комбинат силикатных изделий" (санация данного предприятия считается одной из самых успешных в стране): Реальная "вина", Г. Дребезовой состояла в том, что она, спасая предприятие, отказывалась перечислять деньги на многочисленные поборы местной власти. Но в суд были представлены другие, надуманные, обвинения. Брестский областной хозяйственный суд не удовлетворил претензии власти.
Понятно, бюрократия стремится устранить занозу, которой, по сути, является для нее теперешний институт антикризисных управляющих, и заодно заделать брешь в "вертикали". Появились утверждения о необходимости рекрутирования управляющих из резерва местных кадров, из тех, кто "детально разбирается в мельчайших нюансах той или иной отрасли хозяйства". Последнее требование, очевидно, не имеет отношения к делу, поскольку на предприятиях достаточно специалистов, знающих "детали", а антикризисному управляющему необходимо разбираться в вопросах финансов и тонкостях процедуры банкротства (за рубежом внешние управляющие подбираются именно из экономистов и юристов). Но о проблемах собственности не принято говорить для широкой публики прямо, а кто при интересе, тот сам поймет.
Число убыточных растет, а заря все не, всходит.
Восстановление "управляемости" можно рассматривать и в геополитическом аспекте.
Когда социалистический лагерь рухнул, белорусские коммунисты здорово струсили и решили мимикрировать, наполнив, как они говорили на своем последнем съезде, рыночные формы социалистическим содержанием. Потом развитие пошло, как в России, по пути олигархического капитализма (но только здесь "и асфальт пожиже, и дома пониже"). После 1994 г. социализм в форме "германской модели" постепенно восстанавливался. Белорусские лидеры надеялись, что и в России поветрие либерализма будет отброшено, к власти придут левые. Вот тогда-то и понадобятся сохраненные крупные предприятия Беларуси как опора для восстановления разрушенной российской промышленности.
Но время идет, а заря на востоке все не алеет. В России больше рыночной свободы, и идет хоть какой-то иностранный капитал. Но и этого достаточно, чтобы белорусские предприятия начали терять конкурентоспособность. Количество убыточных предприятий постепенно растет. Если, по статистике, в 1993 г, их было 7%, то сейчас уже более 40%. Реально таких предприятий почти столько же, сколько и неплатежеспособных, - около 60 %, а доля банкротов среди крупных госпредприятий уже превысила 70 %...
Таким образом, в Беларуси сложилась уникальная хозяйственная ситуация. Количество неплатежеспособных предприятий, по отношению к которым в соответствии с законом должна была бы применяться процедура банкротства, стало массовым. Причиной столь массового банкротства является не столько плохой или попросту криминальный менеджмент на предприятиях, сколько ошибочная экономическая политика лидеров страны.
Белорусское руководство более чем на десятилетие затянуло выход из системного кризиса социализма, не проводя необходимых реформ и поддерживая убыточные предприятия и сектора. Кроме того, проводилась популистская политика повышения доходов населения сверх возможностей экономики. Все это происходило во многом за счет еще рентабельных предприятий, В результате убыточных предприятий стало еще больше.
Очевидно, что средств на модернизацию большого количества своих предприятий у государства практически нет. А массовая ликвидация убыточных предприятий не имеет экономического смысла, поскольку нет таких, которые организуют эффективное использование высвободившихся ресурсов. Для этого также необходимы деньги на новые технологии. Кроме того, ликвидация крупных и градообразующих предприятий чревата для любой власти политическими неприятностями. В сложившихся условиях никакой закон или декрет о банкротстве предприятии проблем убыточности и развязки неплатежей не разрешит, тем более "а пользу должника". Потому что произошло банкротство не предприятий, а "белорусской модели", точнее, всей стратегии развития страны.
Закон должен содействовать реформам
В Беларуси и сегодня затраты энергии, металла и других ресурсов на единицу продукта, который выходит из производства в сферу потребления (или, по-другому, на единицу ВПП), в несколько раз выше, чем в развитых странах. Поэтому при выходе цен на импортируемые ресурсы на уровень мировых (сейчас это происходит постепенно с газом, на котором держится энергобаланс страны) белорусские экспортеры могли быть рентабельными лишь при уровне зарплаты раз в десять ниже, чем "у них". Но мир не стоит на месте, и соотношение "цена-качество" на многие товары на мировом рынке изменяется не в пользу морально и физически устаревающей белорусской промышленности (за исключением сырья).
Об этом свидетельствует динамика цен импорта и экспорта, которая идет много лет не в пользу Беларуси. И если "белорусская модель" не будет отвергнута, то доход страны в целом будет постепенно понижаться, особенно после вступления России в ВТО. Все это приведет к дальнейшему ухудшению финансового состояния предприятий.
Существенное повышение уровня жизни населения возможно лишь при существенном, в несколько раз. росте эффективности производства. Но эта задача неразрешима без новых технологий, дебюрократизации и либерализации экономики, включения ее в международное разделение труда.
Закон о банкротстве может стать не только важнейшим элементом будущей рыночной модели белорусской экономики, но и инструментом переходного периода. Для этого необходимо, во-первых, совместить процесс банкротства с приватизацией. Например, ввести принцип "собственность за долги", когда долги госпредприятия возмещаются частным предприятиям собственностью не только данного предприятия, но и других госпредприятий. Подобный принцип был использован в трансформации венгерской экономики.
Не вызывает возражений вывод госпредприятий из сферы действия закона о банкротстве. Даже чисто формально не хватит ни мощности хозяйственных судов, ни специалистов, чтобы провести через процедуру банкротства такое огромное количество банкротов. Возможно, у них хватило бы сил лишь на то, чтобы подвести под субсидиарную ответственность директоров, не написавших вовремя заявлений о неплатежеспособности своих предприятий. Но если совместить банкротство с приватизацией и принципом "собственность за долги", то в этой процедуре нет необходимости. Ведь сегодня государство без всяких законов, процедур и шума национализирует частную собственность, отнимая у предприятий акции за долги перед бюджетом. Но точно такой же процесс может идти и в обратном направлении. Однако все это вовсе не значит, что сразу же нужно обанкротить или приватизировать все нерентабельные предприятия. Те из них, которые обеспечивают, например, выплату зарплаты большей, чем пособие по безработице, и платят по долгам другим предприятиям, но уже не обеспечивают простого воспроизводства или выплату каких-то налогов, могут еще и поработать. Пусть добивают никому не нужные в будущем станки и т.д. В общем, процесс можно продумать.
Во-вторых, "не обижать маленьких". В богатых США дело о банкротстве может быть начато при задержке долга более чем в 10.000 USD. У нас же иск российской фирмы к "Гомсельмашу" о возбуждении дела о банкротстве (завис долг в 30.000 USD) вызвал возмущение властей. В закон о банкротстве предлагается ввести нижний порог суммы просроченного долга. Сегодня небольшое предприятие, с которым не рассчитывается крупное государственное предприятие, имеет право подать в суд на возбуждение дела о банкротстве, но после корректировки закона такое право у малых предприятий исчезнет.
Здесь следует напомнить об особой значимости малого бизнеса не только в обеспечении занятости населения или повышения качества услуг. Это всем известно. Но в обществе еще не осознана роль малых и средних предприятий (МСП) в повышении эффективности экономики и создании современной промышленности в Беларуси. Напомним, к примеру, вывод одного из исследований Всемирного банка, из которого следует, что пока доля МСП в создании ВВП не достигнет 40%. иностранные инвестиции в Беларуси не дадут отдачи (эта доля сегодня составляет около 10%).
Учитывая особую значимость МСП для возрождения экономики Беларуси, не стоит их увлекать на дно вслед за госпредприятиями. Возможно, мелкие просроченные долги малым частным предприятиям собственник госпредприятий (то есть государство)должен возвращать без задержки.
В-третьих, следует учесть, что бюрократия опутывает закорючками и обкладывает поборами частный бизнес, давая возможность развиваться лишь "своим" или тем, кто с ней делится (латиноамериканская модель), и в результате, как раковая опухоль, убивает эффективную экономику. В России реформаторы осознают опасность бюрократизации и борьба с ней есть мейнстрим сегодняшних российских реформ.
Но в Беларуси бюрократическая удавка затянута неизмеримо туже. Например, чтобы получить кредит в банке, российской фирме потребуется один-два дня, белорусской - до месяца, Там накладную можно выписать на любом клочке бумаги, стояли бы необходимые реквизиты. Здесь же даже никому не нужная новая счет-фактура для подтверждения входного НДС (механизм документального подтверждения уже давно создан и работает)вводится на бланке строгой отчетности, кроме того, вовлекает в дополнительную переписку тысячи людей и загружает почту. Там Налоговый кодекс запрещает ввод налогов задним числом, здесь президент и допустил, чтобы такая норма попала в белорусский кодекс.
Примеры можно приводить до бесконечности. И специалисты по хозяйственному праву это хорошо знают. Тем более непонятно, как ВСХ мог поддержать норму, устраняющую хотя бы частично независимых антикризисных управляющих от "верти-кали" власти.
Что государству хорошо, то народу вилы
Проблему банкротства можно разрешить и в рамках "белорусской модели", то есть вернуться к "планово-убыточным" предприятиям. Фактически это и происходит со многими предприятиями, например, со всем сектором АПК. Но тогда неразрешимы многие другие проблемы. Например, выплаты зарплаты. Летом 2003 г. ее, казалось бы, почти удалось разрешить. Но это ненадолго, поскольку вытащили нос, а хвост увяз. К примеру, превышение кредиторской задолженности над дебиторской только за июнь возросло на 280 млрд. BYR (8% от прироста за все предыдущие годы).
В июле по сравнений с июнем инвестиции в основной капитал снизились почти на 15%. Если за январь - май отрицательное внешнеторговое сальдо по товарам и услугам составило 165 млн. USD,TO3a июнь оно возросло еще на 196 млн.
Сейчас звучат заявления чиновников о том, что после принятия декрета белорусское законодательство о банкротстве станет "одним из самых передовых в мире". Действительно, если судить о законе с позиций защиты интересов "государства и общества", защиты "белорусской модели" и интересов бюрократии, то нельзя не согласиться. Если же оценивать белорусский закон по его влиянию на создание эффективной экономики и poст благосостояния населения, то трудно придумать более плохой закон.

Леонид ЗЛОТНИКОВ,
РОО "Альтернатива-ХХI".

Источник «Белорусский рынок», № 38
 
поиск по сайту
 
  Наш альянс:
 
 
Банкротство
Информационно-аналитический ресурс "Банкротство в Республике Беларусь"
(www.bankrot.by)
 
антикризисное управление
 
© bankrot.by / Банкротство в Республике Беларусь
адрес: Республика Беларусь, 220012, г. Минск, а/я 1
тел.: +375 (29) 650-05-70 (velcom), e-mail: gv@trust.by
Design by Normality studio