| |
Ярослав Романчук. КРИЗИС. С кого брать пример Беларуси |
| |
Европейский Союз не стал самым конкурентоспособным регионом мира. Лиссабонская стратегия провалена. ЕС-27 с оценкой 4,81 балла из семи возможных оказался позади не только США (5,27), но и Восточной Азии, которая стала мировым лидером с общей оценкой конкурентоспособности 5,28. За исключением показателя «устойчивое развитие», Европейский союз проигрывает другим регионам по остальным восьми критериям. Ситуацию усугубляют вырвавшиеся из-под контроля дефициты бюджетов и внешние долги.
Беларусь тоже стоит перед провалом – третьего пятилетнего плана. Вертикаль пыталась на совковом двигателе обогнать рыночные страны.
Хотели — как лучше, получилось — как всегда
В 2000 году европейские политики и бюрократы решили смоделировать развитие ситуации на 10 лет вперед. Они приняли Лиссабонскую стратегию. Намеревались догнать и перегнать Америку, превратить Евросоюз в «самую конкурентоспособную, динамичную экономику знаний в мире».
Методики такого рода планирования схожи с советскими. Затея в теории была идеалистичной, а на практике оказалась провальной. Такова судьба всех «социальных инженеров» вне зависимости от времени, технической оснащенности и уровня IQ членов правительства.
Сегодня Евросоюз оправдывается, ищет причины провала. Как чаще всего бывает в таких ситуациях, в Брюсселе говорят о непредсказуемости развития событий в мировой экономике. Лиссабонская стратегия принималась еще до массового банкротства dot.com-ов начала 2000-ых — первого в истории интернет-пузыря. Тогда казалось, что в Европе установился вечный мир и порядок. Пришел конец истории, осталось только нажать на нужные кнопки и педали, включить форсаж — и встать впереди планеты всей.
По факту оказалось, что жали не на те кнопки, не с той интенсивностью и не там. Главная причина провала заключается в том, что распорядители чужого (евробюрократы и их партнеры из национальных правительств и парламентов) слишком сильно централизовали процесс принятия решений, существенно ограничили власть обыкновенных предпринимателей. Когда один чиновник с годовой зарплатой в 200 тысяч евро принимает решения вместо 100 тысяч малых предпринимателей, рано или поздно экономика войдет в ступор.
Экономическую свободу подменили госпрограммами
Европейские плановики-затейники не представляли себе, что с 2004 года ЕС увеличится на 12 стран. Они проделали большую работу, чтобы выполнить нормы и стандарты союза, а вот политической воли, чтобы идти дальше, реформировать глубже, избавляться от излишней опеки бюрократии, явно не хватило.
В 2005 году была предпринята попытка вдохнуть новую жизнь в Лиссабонский процесс. Программа «Партнерство во имя роста и рабочих мест» была направлена на создание новых рабочих мест, либерализацию экономики и повышение социальных стандартов. Много красивых, правильных слов из усть тысяч парламентариев и евробюрократов мирно уживались с их же желанием жить не по средствам, раздувать госрасходы и вытеснять частные инвестиции из научно-исследовательской деятельности. Финансовый кризис 2008-2009 годов стал лишь первой частью более глубокого структурного кризиса, активную фазу которого мы наблюдаем в Греции. На очереди Португалия, Испания, Британия, Италия…
У Германии и Голландии явно не хватит внутренних ресурсов, чтобы и дальше тянуть европейский проект за свой счет. Безработица растет. Разница между самыми благополучными и бедными странами ЕС в 2010 году оказалась даже больше, чем в 2000-м. Попытки подменить свободный рынок реализацией популярной среди политиков и чиновников концепции «устойчивого развития» закончились для Европейского Союза вхождением в полосу стагнации, рецессии и высоких рисков социального неблагополучия.
Схожие процессы проходят и в Беларуси. Но в отличие от большинства стран ЕС у нас не только практически вся собственность находится в руках государства, но и демократические механизмы исправления ошибок заблокированы. Более того, накопленные ресурсы гораздо меньше, поэтому и скорость развития кризисных явлений будет выше.
Наши власти за последние 10 лет приняли два пятилетних плана. Как и у европейцев, расчет был на высокий, «умный» рост, устойчивый спрос и легкий доступ к инвестициям. До поры до времени многое получалось, но после 2005 года начали появляться явные признаки кризиса. Допечатыванием пустых денег, национализацией и государственными расходами делу не поможешь. Горький опыт ЕС, который не стал самым конкурентным регионом мира, это доказывает
Сложные вопросы
Наибольшее отставание ЕС-27 от США и Восточной Азии зафиксировано в критически важной сфере – инновации и научные исследования. Лидерство в ней обеспечивает самый большой конкурентный задел. Из всех факторов, по которым Европейский Союз определил конкурентоспособность, европейцы оказались чуточку лучше всего по двум подкомпонентам: модернизация системы социальной защиты и телекоммуникации.
Если взять не общую оценку ЕС-27, а показатели отдельных стран, то получится, что семь стран Европейского Союза имеют лучшие оценки, чем США и Восточная Азия. Это Швеция, Финляндия, Голландия, Люксембург, Германия и Австрия. При этом Финляндия, например, имеет более высокие оценки по инновациям, чем США. Шведы и голландцы имеют лучшие оценки по качеству информационного общества.
По сравнению с первым обзором выполнения лиссабонских критериев в 2002 году Евросоюз улучшил показатели, в первую очередь, за счет информационного общества, инновационности, частичной либерализации и мер по обеспечению устойчивого развития. Кризис 2008-2010 годов поставил под сомнение якобы достигнутую устойчивость. В свою очередь страны Восточной Азии развивались равномерно, а вот показатели США несколько ухудшились. Тем не менее, Европейский Союз так и не смог догнать и перегнать США.
Из стран, которые вскоре планируют вступить в ЕС, лучшие показатели конкурентоспособности у Черногории. Она сумела обогнать Хорватию, которая может быть принята в ЕС в ближайшие два года. Эта небольшая балканская страна обогнала Польшу, Грецию, Италию, Румынию и Болгарию. Если оценить конкурентоспособность Беларуси по предложенной методике, то мы будем примерно на уровне между Арменией и Сербией, т. е., далеко позади европейских лидеров.
Полученные результаты ставят проблему: можно ли защитить европейскую социальную модель и одновременно успешно конкурировать на глобальном рынке. Без ответа остается вопрос, как одновременно увеличить расходы на инвестиции, образование и одновременно решать проблему растущего государственного долга. Перед европейскими полисимейкерами стоит задача расширения единого экономического пространства, но национальные правительства склонны прибегать к разного рода мерам по поддержке своих, национальных потребителей. Протекционизм в виде преимущественно мер нетарифного регулирования и льготного финансирования противостоит свободе торговли и соблюдению единых правил игры для всех.
Политики, кредиторы, профсоюзы и предприниматели мечутся между следующими двумя противоположными целями. С одной стороны, нужно очистить экономику от структурных искажений, инвестиционных ошибок и токсичных активов. А это означает активизацию социально болезненной, политически непопулярной процедуры банкротства. С другой стороны, организованные лоббисты, включая профсоюзы, выступают за спасение проблемных предприятий и финансовых структур за счет бюджета и средств центральных банков. Их точка зрения пока преобладает. Тем самым конкурентоспособность стран в целом страдает, ибо не происходит их модернизация, усложняется процесс входа на рынок инновационных проектов.
Дилеммы Беларуси
Белорусские власти тоже не знают, как сохранить якобы социальную модель в условиях потери российского энергетического гранта и растущего дефицита конкурентоспособности. Несмотря на многочисленные интеграционные инициативы, перед нами тоже встает проблема расширения свободного экономического пространства. Пока ни с кем из соседей это не получается, а серьезным инвесторам только ради нашего малого внутреннего рынка нечего торопиться.
Наконец, самой тяжелой задачей является проведение структурных реформ. Если банкротить хронически убыточные предприятия, то надо что-то делать с безработицей. Если ликвидировать все торговые барьеры внутри страны, то много номенклатурных коммерческих проектов придется закрыть. Без бюджетной поддержки тысячи строек не просто заморозятся, а навечно порастут мхом. Не начнешь адаптировать занятость к реальному спросу, — загубишь конкурентоспособность и, как следствие, еще больше усугубишь социальные и экономические проблемы.
Как у Европейского союза, так и у Беларуси ресурс легких, дешевых, социально приемлемых вариантов истощился. Требуется политическая воля для того, чтобы сохранить лучшее и создать новое. Нет сомнений, что для Беларуси это легче, быстрее и дешевле делать вместе с Евросоюзом, чем отгородившись от него торговыми и политическими заборами.
Оценки* конкурентоспособности по лиссабонским критериям: ЕС-27, США и Восточной Азии, 2010 год
*Максимальная оценка – «7»
Источник: The Lisbon Review 2010. Towards a more competitive Europe, World Economic Forum 2010
Конкурентоспособность стран Восточной Европы и Беларуси по лиссабонским критериям, 2010 год
шкала «1» — «7» (где «7» — самая высокая степень конкурентоспособности)
*Оценка НИЦ Мизеса
Источник: The Lisbon Review 2010. Towards a more competitive Europe, World Economic Forum 2010
Ярослав РОМАНЧУК,
руководитель научно-исследовательского центра Мизеса,
основатель белорусской школы либерального устойчивого развития,
заместитель председателя Объединенной гражданской партии,
автор более тысячи статей и шести книг по экономической тематике,
один из разработчиков Антикризисной Платформы Объединенных демократических сил
"Белорусские новости", 19 мая 2010 года
Источник "Белорусские новости", 19 мая 2010 года
|
|
|
