| |
Как из ситуации "09" попасть в успешную "десятку"? Мифы и загадки белорусской экономики |
| |
Каждая страна переживает за результаты итогов 2009 г. Неповторимая картина экономических дисбалансов дает и некий промежуточный результат. Нам надо понять, что год прошел под известным телефонным номером 09. И что же? Прогнозы оказались неинтересными, хотя международные экономические организации старались вовсю. Преодолели нижнюю точку падения? Президенты и премьеры многих стран успокаивают свое население. Раз так, то в 2010 г. начнется медленный рост. Этак на 2-4 пункта годовых темпов прироста ВВП. Такая прогностика устраивает многих политиков мирового уровня. Официально в Беларуси другой подход. «Испытываем на себе последствия глобального кризиса». И всего-то? А каковы результаты проявления этих последствий в национальной экономике страны? И что потом?
Минус один. Экономическая погода страны
Большинство экономистов свято верят в символ цифр «ВВП». Конечно, было время, когда и ВВП не существовало как категории. Измеряли ситуацию доходами, прирастанием золотых резервов страны. Кстати, еще долгое время будем «коситься» на этот показатель. Ибо он вызывает чувство уверенности в общей экономической политике. А это надо сейчас всем. Но на пике негативных ожиданий под давлением правительства государственный сектор проявил стойкость. И выполнил прогнозные показатели с успехом для складских запасов. К лету можно было всех отправлять в 3-х месячный отпуск. Мировая и региональная экономика этого бы не заметила.
В итоге — минус 1%. Странная цифра. С точки зрения стратегического выхода из кризиса было бы вернее убрать 25-30% лишнего и устаревшего производства. Заточить себя по-новому. Но не так сделали. Шли на корчагинский рекорд. Многое обвалилось, а деньги со счетов смыло волной производственного энтузиазма.
Дело в том, что каждый директор понимал бессмысленность такой игры в прогнозы. Но риск играть по-другому грозил потерей работы. Причем руководящей. Была и вера в то, что банки дают и будут давать кредиты. Производство — дело государственное. Хотя в 2009 г. на 1/3 оно было экономически бессмысленным.
Ошибка скрывалась и в фатальной наивности. Что внешние рынки будут к нам позитивны. Особенно — рынок российский. А получилась обычная ловушка. В нее и попали, запасаясь сырьем, работая на склад.
И по европейскому вектору получилось так же. У наших партнеров с Запада общие параметры ВВП ушли вниз на 4–8%. А нашу продукцию они стали покупать на десятки процентов меньше. Этого мы не ожидали. Стали вести бесконечные переговоры об инвестициях, предлагать все, что можно: землю, предприятия, особые отношения. Но западные инвестиции сами пошли в большей степени в развивающиеся страны. Перспектива разработки сырья и энергоресурсов более важна для европейских инвесторов.
Проверка на прочность сопряжена была и с состоянием защитных сил общества. Есть ли марлевые повязки, наличие лекарств и технологий лечения, как никогда показывал реальные возможности экономики. Мы ничего не подготовили, не смогли экспортировать лекарства тоннами на Запад и в соседние страны. Хотя по марлевым повязкам могли дать фору всей Европе. Такое шить — самое время для отдыхающей легкой промышленности страны. Но не удалось.
«Двойной удар» по всем нам не обошелся бесследно. Грипп заслонил нарастающие трудности в белорусской экономике. Назовем лишь основные итоги разрушительных тенденций.
Во-первых, к кризисным процессам мы оказались не готовыми. Хотя обычно в наших странах никогда не бываем готовыми к войне. Во-вторых, внешние рынки просто ушли от нас. Их «ушли». В-третьих, ряд сегментов промышленного сектора оказался в зоне опаснее самой депрессии. В-четвертых, деньги стали уходить со счетов предприятий с неприятно высокой скоростью. В-пятых, снижающие доходы постепенно, но верно ухудшали ситуацию на внутреннем потребительском рынке. В-шестых, обнаружилась неуверенность в знании и применении методов антикризисного регулирования.
В целом критической точки мы все-таки не достигли, если «в общем» рассматривать ситуацию. В противовес этому усиливаются шапкозакидательские инициативы. Апофеоз высоких темпов охватил ряд политиков. Чиновники в правительстве в состоянии перманентной растерянности. Им пока поменяли министров по схеме брежневского времени. Стало понятно, что надо сидеть и подсиживать, особенно своих начальников.
Сложность диагностики экономики Беларуси заключается не в том, что не хватает статистических данных. Нет, цифр достаточно, чтобы сделать достаточно точные оценки. Но действительное положение хозяйственных и «бесхозяйственных» субъектов маскируется самими руководителями и собственниками предприятий.
Какова реальная ситуация в промышленном секторе? В макроэкономическом досье страны мы найдем простую цифру, которая показывает снижение выпуска продукции сектора на 4,5%. Совсем немного, если учесть реальные изменения совокупного инвестиционного и потребительского спроса. Хотя спрос домашних хозяйств и обнаружил небольшой прирост на 2–3%.
А что происходит? В кризисной экономике страны при падении ВВП растет потребительский рынок в рамках 2–3 пунктов. А инвестиционный рынок вообще зашкаливает сверх меры. Под все 13%, хотя такое число нигде и никогда не считалось счастливым. Но нам это не помеха. И инвестиции в основном повторяют схематику советского времени. Не капиталовложения, а строительство. Оно толкает вперед, как локомотив? Но только известно, что есть и случай с Анной Карениной. И отдельно взятым поездом.
Мои собственные оценки еще в начале 2009 г. позволяли сделать вывод, что адекватное рыночное поведение субъектов экономики страны заставило бы уменьшить выпуск продукции на 20–25%. Это — разумная реакция на снижение спроса за рубежом и уменьшение денежных потоков.
Директора на это не решились. Угроза собственного увольнения заставила гнать «план». Все усилия по предполагаемой либерализации оказались эфемерными. Никто не решился действовать либерально, просто рационально, что и есть рыночный либерализм в самом простом исполнении.
Невнятность ситуации смешала карты. Но чтобы не делать неосновательных выводов, следует обратиться к финансовой статистике страны. Она показывает, что 44,7% всех предприятий и организаций страны не имели на 1 октября 2009 г. собственных оборотных средств. Говоря экономическим языком, почти половина субъектов экономики лишена оборотного капитала. Практически они заложники любых срывов, разрывов в финансовых потоках. Такие предприятия в условиях частной собственности — первые игроки «в банкротство». Как их ни крути, но заработать оборотный капитал придется. Спасением кредиты быть не могут.
А в начале года ситуация была гораздо лучше. 85% предприятий страны успевали покупать и продавать, что необходимо для производства и получения прибыли. К концу года прибыльность снизилась до 10%, а самой прибыли стали получать на 30% меньше.
Самые важные выводы мы уже можем сделать. Экономические последствия кризиса отразились на падении ВВП на 1%, при уменьшении прибыли на 30% и консервации уровня заработной платы в стране на показателе 100,6%
Что же это такое? Кризисные процессы переключили на финансы предприятий, доходы рабочих и служащих сохранили. Но предприятия стали уязвимы на 1/3, что следует считать по минимуму. С другой стороны, половина из всех работающих собственников, арендаторов и государственных монополистов оказалась без реальных собственных денег.
Что дальше? Санация. Массовая и жесткая. Разверстка санации по всем регионам страны. Им уже не до инвестиций. Да и вкладывать деньги в такие субъекты экономики — то же самое, что давать деньги алкоголику на утреннее снятия неправильного осмотического давления. Хотя, к слову, водки стали пить на 0,4% меньше, что ассоциируется с динамикой ВВП. Плодовых вин употребление (на удивление) уменьшилось на 7,5%. Наверно, можно понять и то, что это уже хуже, чем ситуация в промышленном секторе. Может, рабочие стали адекватнее относиться к собственной жизненной ситуации? Вполне возможно. Хотя такими способами бороться против пьянства не получится.
Инвестиции такие субъекты экономики, то есть не имеющие оборотного капитала, осуществлять уже не могут. Искать спонсоров и инвесторов на стороне остается единственным видом мучительного выхода к нормальной финансовой ситуации практически обескровленных предприятий. Но и это опасно. Взятые деньги уйдут на ремонт уже открытых экономических кингстонов.
Экспортный зиндан
Как ни крути, но внешние рынки нас сильно напугали. Хотя и не всех. Что-то в стране никак не обсуждается реальная ситуация с главными предприятиями нашей экономически независимой отчизны. Возьмем те виды деятельности, те секторы и сегменты, на которые часто молились и пели дифирамбы.
Наша сила стала нашей слабостью. Достаточно посмотреть на ряд статистических величин, относящихся к внешней экономике страны. К трем кварталам, хотя процесс уже достаточно лаконично выражен. К концу года ситуация не поменяется. По существу.
Экспортная позиция | Падение внешних продаж в 2009 г. | Грузовые автомобили | - 82,4% | Тракторы | - 42,8% | Калийные удобрения | - 64,5% | Трубы стальные | - 49,7% | Лесоматериалы | - 39,2% | Мебель | - 44,2% | Телевизоры | - 75% (экспорт в Россию) |
Такой экспорт вызывает шок. Пока — только шок молчания. И неуверенные попытки смазать ситуацию. Говорить об исторических испытаниях белорусской экономической модели…? О социальном государстве...? Это не просто спад продаж. Это — провал внешних рынков. Автомобили и телевизоры вообще перестали быть экспортным товаром страны.
И что дальше? Закрывать эти заводы, перепрофилировать их? Никто даже «не заикается» на эту тему. А пора. Стоит обратить внимание и на то, что мы указали действительно важные позиции. Национальная гордость — и МАЗ, и МТЗ, и металлургический завод. Мебель и телевизоры — ответ потребителей соседних стран. В частности, России.
Тут-то и засуетились с Таможенным союзом. Но поможет ли реализации новый Таможенный союз? Нисколько. И сегодня условия на самом деле таковы, что продажам в Россию никто не мешает. Вот — покупать не хотят. А это совсем другое.
Как говорил Кейнс, лошадь можно подвести к воде, но заставить ее пить нельзя. А тут такая экономическая «лошадь», что ее вообще нам под уздцы взять никак не удастся. Ни сегодня, ни завтра. Даже если будем каждый день дарить замысловатые подковы этой «лошади».
Особый надлом ситуации на внешних рынках стал стимулом осмысления того, что мы делаем? На разных уровнях, хотя необходимая системность всегда была слабым свойством национальной экономической политики. Возникли очевидные сомнения, причем и у Президента страны. Риторический вопрос прозвучал в общении с министрами. Почему работаем как в прошлом году, а у предприятий нет денег? Куда пропали экспортные доходы?
Надо разобраться. Пока молчит правительство. Сделаем подсказку. Судите сами. Упали экспортные цены реально на 1/3. Если на каждые 100 долл. экспорта прошлого 2008 г. мы получаем всего 66,8 долл. выручки в этом году, то это резко сокращает наши экономические возможности. При этом на бывшие 100 долл. импорта 2008 г. мы можем потратить «всего» 76,8 долл.
Вроде неплохо? Или совсем плохо? Кто ответит? Отвечать надо самим. Условия белорусской внешней торговли таковы, что на каждой единице товара, продаваемого и покупаемого, мы теряем чисто 10%. С каждой продажей на 100 долл. экспортных товаров наши покупки импорта приносят 10 долл. убытка.
Итого. Чем больше стимулируем экспорт, тем больше потери. Так как МИД считается нашим официальным дилером в региональной и мировой экономике, то им об этом страшно будет слышать. А сами они подсчитать не решались. Но пора проверить. Заняться не собиранием фактов, типа «с каким количеством стран торгуем». А выяснить, что же мы делаем в современной глобальной и региональной экономике?
Новые горизонты
Пока события развивались в неудобном для всех направлении, правительство в традициях оптимизма и деловитости предложило «сценический» подход. Оптимистический вариант и второй — более сложный — пессимистический. Ведь и правда, никто не может предсказать ситуацию 2010 г. Кроме наивных западных форкастеров. Особенно лауреатов Нобелевской премии. А они, нисколько не смущаясь, продолжают свои теоретические изыски.
Но и нам делать дело надо. Это относится уже к белорусскому полисимейкерству. Пришло, кстати, и время для поднятия настроения электорату. Как всегда перед скорыми, видными на горизонте, выборами нужно показать историческую и политическую перспективу. Она сформулировалась быстро — 500 долл. зарплата к концу 2010 г. Если цифра «ляжет» в декабре в карманы жителей страны, то в январе следует проводить главные выборы. Проверим, как будет на самом деле.
Дальше — больше. Пока в текущем 2009 г. планка показателей была высока. ВВП: +10–12%, и цифра в цифру — промышленность. Самые низкие темпы по приросту задавались показателям производительности труда. Странный параметр, доставшийся еще из советского прошлого. Темповые предпочтения 2009 г. оказались тяжелыми. И что стало с нами?
Год не стал «выполняемым». К сентябрю невыполнимость показателей стала такой, что концентрироваться на этой теме запретил даже Президент. Разрешил обсуждать тему темпов на кухне. Первоочередной темой стали деньги у предприятий. К чему и призвали директорат.
Год заканчивался, но неопределенность не растворялась. Более того, усиливались психологические страхи. Товарный навес и неустойчивость мировых финансов требовали решительных действий. Особенно перед грядущими выборами. Сначала местными, а затем и президентскими.
Что же делать? Как найти новые формулы и стимулы для нашей страны? Опять возникла идея ускорения. Горбачевский алгоритм использовать побоялись. Но дело не в словах, а в смысле действий. Главное — все быстрее!
Формула быстрого роста была приемлема в начале кризисного периода, пожалуй, как психологическая атака на директорат. От чего они могут и сломаться. Это они делали в 2009 г. Горы товаров и потеря финансовых ресурсов стала платой за такой тип корпоративной политики.
Рост и развитие идут в ногу при хорошей экономической политике. А как у нас? Что будет происходить на внутреннем рынке Беларуси?
Во-первых, выравнивание сегментов потребления.
Во-вторых, инвестиционный запал будет гаснуть, несмотря на резкое стимулирование строительства жилья. Американский вариант 1930-х годов. Плюс к этому опыт активизации народного хозяйства в середине 1990-х годов. 6 миллионов квадратных метров в 2010-м году учтем, хотя прирост жилья не находит пропорционального финансового обеспечения. Странным образом финансирование будет делать «некто». От банков — до банков. Тема большая, пока зафиксируем приверженность стимулирования предложения, но не спроса.
В-третьих, такой вариант инвестиционных предпочтений неплохо скажется на снижении цен на рынке новой недвижимости. Это — новый стимул, хотя девелоперы и риэлтеры могут и застонать. Тихо, на своих рабочих местах, которых может стать меньше. Что вполне реалистично.
В-четвертых, рост расходов на финансирование создания квадратных метров скажется на снижении размеров спроса всех сегментов внутреннего рынка. Дело не только в том, что 800 – 1000 долл. за единицу товарной продукции достаточно высокая цена товара. Можете представить, сколько одежды и обуви не будет куплено на такие деньги. И легкая промышленность уподобится медведю, посвятив себя очередной спячке.
В-пятых, новость 2009 г. — торможение трендов потребления продуктов питания. К осени нынешнего года домашние хозяйства «тормознули» покупки продовольствия. В сопоставимых ценах покупки продовольственных товаров снизились на 0,4%. Не заметим? Подождем? К Рождеству и Новому Году покупки, естественно, увеличиваются, и ситуация вернется к привычному образу. Оптимистическому. Что-то начало подтверждаться. К ноябрю балансируем на показателе 99,9% сопоставимых с прошлым годом продаж продуктов питания.
Как и что мы едим — дело особое. Персональное, и, как говорил актер Калягин в фильме «Раба любви», — интимное. Страна перестала переедать. Хорошо. Но кто знает, что 58,2% предприятий пищевой промышленности не имеют оборотного капитала? Сидят на голодном пайке. Странно, не правда, ли? Мы с вами за молоко и мясо в магазинах деньги платим точно по чеку. Цены на продовольственные товары очень высокие. Питаться стало дорого. И при этом почти 2/3 молокозаводов, фабрик стали еле-еле справляться с расчетами. Осуществлять элементарную коммерческую деятельность без кредитов они просто не могут.
Но на эти вопросы новые прогнозисты в правительстве подготовили ответы. Своеобразный «наш ответ Чемберлену». Рост ВВП до 110 – 112. И сплошное ускорение. Доходов и расходов на +15%. Начинается фаза активного перехода в экономическое наступление. Или контрнаступление против глобального экономического кризиса с национальными оттенками.
С планами жить хорошо, спорить не будем. Вопрос в том, как начинать такой штурм с предприятиями, из которых 45% не имеет оборотного капитала. Пока об этом говорить не совсем удобно. Но придется делать акценты. Возможно, что начнем реализацию фундаментального — станем ускоряться на капиталах Маркса. Или на капитале, но не Маркса?
Каждый выбирает свое? Как сказать, рост векторов экономической свободы только-только начался. И надо попасть в «десятку».
Леонид Заико, научный обозреватель
Газета "Антикризисное управление", №12(18) за декабрь 2009 года
Источник "Антикризисное управление", №12(18) за декабрь 2009 года
|
|
|
