| |
«Банкротство: диагноз по новым правилам» |
| |
Наталия Мыцких, заместитель директора Департамента по санации и банкротству Министерства экономики, кандидат экономических наук
Созданный в стране механизм банкротства сделал актуальным вопрос надежности официального инструмента диагностики экономической несостоятельности - Правил по анализу финансового состояния и платежеспособности субъектов предпринимательской деятельности.
Поскольку Закон Республики Беларусь "Об экономической несостоятельности (банкротстве)" опирается в части критериев банкротства на Правила, то чем точнее диагностика, тем надежнее практика применения Закона, тем здоровее экономика". Методику диагностики мы совершенствуем четвертый раз, получив ее по традициям советских времен как готовый российский аналог. Казалось бы, бери и пользуйся. Не удалось. Ситуация в нашей стране значительно отличается как структурой форм собственности (соотношение государственной и частной соответственно 80 и 20), так и уровнем платежеспособности: соотношение "здоровых" предприятий и "больных" характеризуется пропершей 39:61.
Отличие и в возможности маневра: в России должника продают при наличии покупателя, у нас ориентируются на санацию (особенно в отношении государственных предприятий) и наличие реальных возможностей внесудебного финансового оздоровления. В Беларуси только разрабатывается проект документа по реструктуризации задолженности бюджету, а программа финансового оздоровления предприятий реального сектора экономики на 2002-2003гг. одобрена 15.04.2002г. и ее возможности только осваиваются. Поэтому при диагностике банкротства в сложившихся условиях приходится придерживаться медицинского принципа: не навреди.
Руководствуясь этим, пришлось снизить значения базовых показателей в Правилах и соответственно признаков несостоятельности в Законе о банкротстве в пользу должника: слишком много предприятий могли быть объявлены экономически несостоятельными, что тяжело для экономики и для хозяйственных судов. Поэтому критериями экономической несостоятельности у нас являются не трехмесячная задолженность (плюс долги в размере 500 минимальных заработных плат), как в России, или 7 недель, как в Германии, а устойчивая неплатежеспособность должника в течение не менее года.
В наших "граблях" мы сознательно сделали такие "редкие зубья" чтобы избежать тотального попадания в "серую зону" неплатежеспособности тех, кто еще держится на плаву, а также не допускать заказных банкротств, когда кредиторы заинтересованы не в возврате своих денег, а в смене собственника.
Бывают ситуации, когда предприятие по формальным признакам согласно Правилам "здорово", а в реальности нуждается в "реанимации", т.к. уже не получает "живых" денег от потребителей и, скорее всего, не получит из-за их неплатежеспособности. Поэтому мы ввели дифференцированные нормативные значения для отраслей экономики, как это принято, например, в США. Впоследствии предполагая сделать это же и для подотраслей экономики.
Федеральная служба финансового оздоровления (ФСФО) России недавно разработала новую прогрессивную методику диагностики неплатежеспособности. Но мы вынуждены смотреть на нее, как лиса в басне: "видит око, да зуб неймет". Законы экономики, конечно, едины для всех, но российская модель ближе к рыночно-либеральной, а белорусская - к административно-распределительной с элементами рыночных отношений. У нас социально ориентированная экономика. И мы не должны навредить ей массовыми банкротствами. Зная это, наши коллеги из ФСФО России еще пять лет назад выражали сомнения - приживется ли институт банкротства в Беларуси, поскольку именно рыночная экономика как самоочищающаяся система применяет в отношении "больных" предприятий этот инструмент. И если с банкротством частных предприятий у нас в стране проблем нет, то с банкротством государственных - немало, поскольку встают вопросы социальной защиты работников.
Во-первых, неправомерно перекладывать вопросы оздоровления экономики на судебную систему. И суды сопротивляются такому переносу центра тяжести: уже немало случаев, когда при наличии формальных оснований для возбуждения процедуры банкротства (устойчивой, в течение года подряд, неплатежеспособности) суд их не усматривает. Безусловно, это право суда.
Но не всегда на практике подтверждаются его выводы о том, что устойчиво неплатежеспособный должник в состоянии рассчитаться по своим долгам путем реализации части имущества вне процедуры банкротства, поскольку имущество оценивается по балансовой, а не по рыночной стоимости и, кроме того, без учета его ликвидности.
Во-вторых, в экономике страны складывается непростая ситуация с платежеспособностью государственных предприятий реального сектора. В этих условиях аналитик-диагност сталкивается с необходимостью интерпретировать отрицательные значения показателей неплатежеспособности, достигающие иногда абсурдных величин (например, коэффициент текущей ликвидности или коэффициент обеспеченности собственными оборотными средствами минус 280 и ниже).
Можем ли мы опереться при анализе на общепринятые аналитиками развитых стран модели прогнозирования банкротства? Можем, но, скорее, как на вспомогательный инструмент. Так как они не адаптированы к нашим условиям. В силу неразвитости вторичного рынка ценных бумаг, отсутствия достоверной статистики предприятий-банкротов, особенностей бухгалтерской отчетности, по которой успешно действующее предприятие бывает сложно отличить от потенциального банкрота, информационной "непрозрачности" предприятий. Поэтому нам приходится судить о реальных финансовых результатах по косвенным признакам, например по наличию собственных оборотных средств.
Собственных оборотных средств в 2001 г. не имели более трети коммерческих организаций. У большинства остальных их недостаточно, и они живут на заемных, взаимно не плати друг другу за товары, работы, услуги (известно, что слабый может стать еще слабее, если будет увеличивать долги). В этих условиях при увеличении объема производства, например, в одной из отраслей промышленности на 1.2% в 2 раза увеличивается объем вымывания оборотных средств, а в некоторых других увеличение объема производства на 1 рубль часто вызывает 2 рубля убытков. В промышленности более 35% предприятий имеют рентабельность от 0% до 5%. Что это значит?
Например, в одной из отраслей промышленности фактическая рентабельность от 0% до 2%, а критическая рентабельность для простого воспроизводства в ней - 16%, для расширенного - 22%; в другой отрасли фактическая рентабельность - 5%, критическая для простого воспроизводства - 22%, а для расширенного воспроизводства надо 36%. По сути, если проследить до конца цепочку взаимных неплатежей - бюджет кредитует промышленность. Кредитная привлекательность предприятий чрезвычайно мала, и более значительные заемные средства они привлечь не могут. При таких обстоятельствах за январь - март 2002г. 44,1% предприятий Беларуси были убыточны. По результатам 2001г. 61% госпредприятий, в том числе ОАО с долей госсобственности, были неплатежеспособны, в их числе 75% -устойчиво неплатежеспособны. От общего количества неплатежеспособных госпредприятий 5% являлись потенциальными банкротами, т.е. их финансовые обязательства составляли более 85% от балансовой стоимости имущества.
Искусство интерпретации достигнутых показателей платежеспособности на основе Правил базируется на учете многих факторов, обязательств индивидуально в каждом конкретном случае. Однако, если говорить о причинах несостоятельности в целом, то на микроуровне "перевешивает" отсутствие квалифицированного менеджмента и собственных оборотных средств. А на макроуровне - кроме внешних обстоятельств, налоговой нагрузки, издержек по выполнению предприятиями гособязательств - не всегда квалифицированное вмешательство собственника, в т.ч. путем задания правовых рамок игры. И вот с учетом всех обстоятельств собственнику приходится принимать решение: целесообразно ли применять к должнику процедуру экономической несостоятельности.
Объективно оценивая действующие Правила, мы понимаем, что 4 коэффициента, применяемые для экспресс-анализа, - это лишь сигнал финансового неблагополучия, говорящий о наличии и масштабах проблемы, но не во всех случаях отражающий истинную картину. Почему?
Анализируя финансовую статистику 500 госпредприятий в предбанкротном состоянии в динамике за 8 кварталов и статистику 50 госпредприятий, находящихся в процедуре банкротства, удалось выяснить, что по признаку наличия (отсутствия) долгосрочных финансовых обязательств у нас предприятия можно разделить на 2 группы. Первая - частный случай - отсутствуют долгосрочные обязательства (у 70% предприятий). При такой структуре бухгалтерского баланса одновременное задание - нормативных значений 2 коэффициентов - текущей ликвидности (К1) и обеспеченности собственными оборотными средствами (К2) - теряет смысл, поскольку они взаимно обусловлены. И задав нормативное значение коэффициента текущей ликвидности по определенной формуле (К2н = 1 - 1 : К1н), мы автоматически задаем нормативное значение коэффициента обеспеченности собственными оборотными средствами. И наоборот. То есть сумма нормативных значений (К2н + 1 : К1н = 1) должна равняться единице. Следовательно, в первом случае (когда нет долгосрочных обязательств) целесообразно отказаться от К2 и ограничиться К1.
Вторая группа - общий случай - долгосрочные обязательства присутствуют (в промышленности - у 32% предприятий, в торговле - у 23%, в транспорте - у 23% и т д.) Здесь можно сохранить для расчетов оба коэффициента К1 и К2, но при этом уточнив их нормативные значения по отраслям с учетом того, что сумма нормативных значений К2 и 1:К1 должна быть меньше единицы. А если их сумма будет равна единице, то возвращаемся к случаю отсутствия долгосрочных обязательств и оценка становится некорректной.
Как обеспечить преемственность взаимосвязи показателей К1 и К2 при переходе от общего случая к частному? Методологически следует определиться, приравнивать ли для целей анализа долгосрочные обязательства к собственному капиталу. Приравнивая их, признаем, что долгосрочные обязательства являются источником формирования основных средств. В противном случае подразумевается, что долгосрочные обязательства направлены на формирование не основных средств, а оборотных активов.
В машиностроении и металлообработке фактические значения коэффициента текущей ликвидности ниже норматива имеют 77% госпредприятий, в автомобильных перевозках- 55%, в торговле - 30%. Выявив такую картину, следует задуматься о том, как совершенствовать критерии обоснования нормативных значений коэффициентов.
Вероятно, следует дифференцировать по отраслям экономики значения коэффициентов обеспеченности финансовых обязательств активами (КЗ) и обеспеченности просроченных финансовых обязательств активами (К4), т.к. разница между рыночной и балансовой стоимостью имущества в разных отраслях экономики существенно различается. Нормативное значение КЗ, равное 0,85, следует снизить как слишком щадящее должника. Показатели К1 и К2 нуждаются в единообразном подходе к расчету.
Необходимо также ввести в Правила прогнозный показатель.
При построении уравнения регрессии, позволяющего с определенной долей вероятности прогнозировать банкротство, необходимо иметь большой достоверный статистический материал по предприятиям до банкротства и в банкротстве, а используемые факторы должны подчиняться нормальному закону распределения, в противном случае необходимо использовать непараметрические методы статистики. Вероятностные модели в условиях переходной экономики не работают. Разрабатываются методы прогнозирования на основе математического аппарата нечетких множеств, позволяющих более достоверно, чем вероятностные методы, прогнозировать диапазон возможных значений выходного параметра в зависимости от предполагаемых значений входных параметров.
В России разработана методика анализа, позволяющая ранжировать и прогнозировать финансовое состояние предприятий, базирующаяся на системе понятий национальных счетов, на которые Беларусь поэтапно переходит, и к этому событию мы приурочиваем подготовку новой редакции Правил.
Источник «НЭГ»
|
|
|
